«Мы попробуем научить студентов искать правду»
Содержание
«Мы попробуем научить студентов искать правду»
Братья и сестры! Просим внести посильную помощь на это Богоугодное дело.
Последние публикации
Внимание!
В нашем журнале публикуются статьи и видеоклипы различных авторов, но это не значит, что редакция журнала согласна с каждым автором. Важно, чтобы читатель сам видел и осознавал события, происходящие в России и за рубежом.
С уважением, редакция
Поделитесь .
Сейчас на сайте
Сейчас 62 гостей и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте
- >
- Литературное >
- Замените меня телевизором
Замените меня телевизором
Пришло ли время менять живых преподавателей на виртуальных – преподаватель МГУ Татьяна Краснова.
Еще лет пятнадцать-двадцать тому назад идея Кузьминова заменить «плохих» доцентов «хорошими» видеокурсами показалась бы мне совершенно абсурдной.
То было странное время. Люди в метро спали или читали книги и газеты. Юноши в кафе держали за руки девушек и говорили им какую-то чепуху про красивые глаза. В помещении, где собралась молодежь, было шумно, а прежде чем назвать человека скотиной, многие думали о последствиях.
Теперь, когда в вагоне внезапно гаснет свет, телефоны подсвечивают лица пассажиров бледным голубоватым светом, превращая мирных граждан в сборище вампиров.
Юноши и девушки за столиком кафе улыбаются не друг другу, а своим мобильным устройствам. На перемене мои студенты сосредоточенно молчат и смотрят в экраны своих гаджетов, а совершенно посторонние люди без всякого приглашения пишут вам в социальных сетях, что вы – тупоголовый баран, которому не мешало бы похудеть.
Не знаю, как у вас во дворе, а у нас давно никто не бьет стекол футбольным мячом и не поет под гитару песен про «новый поворот». Да что там, и я сама не так давно отказалась идти на концерт малоизвестного контр-тенора: неизвестно еще, так ли он хорош, а я лучше Андреаса Шолля на ютубе послушаю. С гарантией качества.
Изменился мир. Изменился способ взаимодействия людей друг с другом и, как следствие, с искусством и образованием. Вероятно, самое время заменить нашего брата говорящими головами на плазменных экранах. Можно бы ехидно спросить г-на Кузьминова, почему не заменить «тупого доцента» списком литературы по его предмету, но я знаю ответ: во-первых, это не даст ВШЭ шанса заработать денег, а во-вторых, дети ЕГЭ (Кузьминов, кстати, один из его отцов, если помните) считают текст на трех страницах «лонгридом» и серьезной нагрузкой на мозг. А детей теперь не принято «напрягать» сверх меры.
И, в общем, это очень здорово – слушать лекции, записанные для вас ведущими мировыми учеными. Только знаете, что я вам скажу…
В моей среде люди часто говорят о себе со сдержанной гордостью: «Я – ученик профессора Тер-Минасовой!» Или, например, профессора Ольги Сигизмундовны Поповой. Или, скажем, Ясена Николаевича Засурского.
Конечно, это значит, что вы прослушали курс лекций.
Но еще… Еще это значит, что вы ждали Мэтра в коридоре, дрожа от волнения несли ему свои идеи, с восхищением смотрели на него, стоящего за кафедрой. Подражали ему. Копировали. Мечтали, что когда-то и вы встанете рядом.
И то, что он прочел вам в курсе лекций, было второстепенным по сравнению с тем, что он разбудил в вас одним своим присутствием.
Вот это трудно объяснимое, неуловимое: страсть к средневековым рукописным кодексам, к английским сказкам, к Дон Кихоту, к чтению за полночь, к спорам в курилке под лестницей в первом гуманитарном корпусе МГУ…
Мир стал удобнее и практичнее. Верю, что записанные на флешку лекции принесут немало пользы.
Расскажу только еще одно.
Знаете, в моей юности, в до-сетевую эпоху, мы с друзьями ходили в кино. Точнее, в кинотеатр «Иллюзион» на Таганке. Там показывали ретроспективы великих фильмов прошлого. За билетами надо было стоять всю ночь, записываясь в очередь у кассы.
Однажды летом мы большой компанией провели ночь высоко на крыше над Москвой, с батоном хлеба и бутылкой газировки, споря до хрипоты о философском подтексте «Седьмой печати» Бергмана, в ожидании билетов на «Земляничную поляну». Это было про июль, про любовь, про счастье.
«Мы попробуем научить студентов искать правду»
«Большая часть того, чему мы их учим, им никогда не пригодится».
С этой фразы начинается каждый второй текст про высшее, среднее и вообще любое образование.
Кажется, мы обанкротились, и груды самоцветов, которые мы считали самой твердой из всех валют, превратились на наших глазах в цифровые черепки – лежат у ног любого дурачка, попроси Siri, она тебе выберет картинку поярче, историю поинтереснее…
Вся громадная Библиотека, написанная человечеством за его долгую историю, выщелкивается на крошечный светящийся экранчик нажатием нескольких несуществующих кнопок – часто в кратком изложении, для тех, кто не любит «лонгридов».
Сейчас уже не так просто вспомнить, зачем же мы приходили в аудитории Московского университета в те незапамятные годы, когда книжки еще были прямоугольными предметами, пахнущими старой бумагой и временем, когда иностранные тексты еще «читали и переводили со словарем», а конспекты писали в тетрадке.
Кажется, я могу вспомнить две вещи.
Первая и самая главная – мы шли «к своим».
Над нами и тогда посмеивались одноклассники, презирая наши очки, сложноподчиненные предложения и нелепые цитаты.
Знаете, у великого профессора Гращенкова, читавшего в далекие советские годы будущим искусствоведам описание и анализ художественного произведения, был такой фокус. Посреди лекции он (очень к месту!) цитировал Гумилева – не просто не включенного, а начисто вымаранного из школьной программы. Начинал наизусть «Заблудившийся трамвай» и вдруг где-то посередине «забывал» текст. И смотрел в зал на первокурсников – продолжит ли кто-нибудь? Продолжали всегда. Пусть один, двое – но всегда.
Это был, конечно, снобизм. Теперь такое не принято, а тогда принято было. В то нетолерантное время еще можно было спрашивать: чужой? Свой?
Какая, собственно, разница, вспомните ли вы, что там дальше:
…Мчался он бурей темной, крылатой, Он заблудился в бездне времен… Остановите, вагоновожатый, Остановите сейчас вагон…
Без интернета, помните?
Один человек не делается хуже другого от того, что не помнит наизусть Гумилева. И наоборот, доскональное знание поэзии Серебряного века и музыки позднего барокко не мешает человеку быть мерзавцем. Но нам тогда было важно, что мы со своими дурацкими стихами и мечтами – не одни.
Второй вещью была магия.
Самая натуральная магия высшей пробы.
В юности мне посчастливилось несколько раз попасть на лекции Сергея Сергеевича Аверинцева. До сих пор мне кажется, что я не видела ничего чудеснее этой «игры в бисер», этого блеска и изящества работы человеческого интеллекта.
Никакого практического применения нет и не может быть у поэтики ранневизантийской литературы. Никак нельзя использовать ни для каких утилитарных целей этот самый «счастливый брак биографического жанра и моральной философии». Это было волшебство. Чистое, хрустальное, бесполезное и великолепное. Магия.
Ну и вот. Старики умерли. Мы постарели. Мой Университет сильно изменился.
Иногда мне кажется, что не к лучшему, но ворчать – это дело стариков, а дело молодых – громить и ниспровергать.
Мы ждем их каждый сентябрь – молодых и незнакомых.
Мы, к сожалению, не чета ушедшим и уходящим сейчас.
Но кое-что мы все-таки помним.
Попробуем научить их искать правду и любить магию – в вышеупомянутом смысле.
Попробуем стать для них «своими».
Среди них все равно, несмотря на все гаджеты, хоть один да найдется, кто встанет и закончит за нами «забытые» строки.
