9 фактов о каноне Андрея Критского и его создателе

Святитель Андрей Критский и его Великий канон

Бо­го­слу­жеб­ной куль­ми­на­ци­ей пер­вых че­ты­рех дней Ве­ли­ко­го по­ста ста­но­вит­ся чте­ние в на­ших хра­мах за ве­чер­ним бо­го­слу­же­ни­ем «По­ка­ян­но­го (Ве­ли­ко­го) ка­но­на» пре­по­доб­но­го Ан­дрея Крит­ско­го. Несколь­ко слов о «ка­ноне» как та­ко­вом.

Ка­нон (греч. канон — «ме­ри­ло», «пра­ви­ло») — жан­ро­вая фор­ма ви­зан­тий­ской гим­но­гра­фии, сло­жив­ша­я­ся к VIII в. Осо­бен­но­стью это­го жан­ра яв­ля­ет­ся то, что пес­ни ка­но­на со­став­ле­ны на ос­но­ве «биб­лей­ских пе­сен» (вхо­дя­щих в со­став раз­лич­ных книг Биб­лии), из при­пе­вов к ним. Пол­ный ка­нон со­сто­ит из де­вя­ти пес­ней (в та­ком ви­де он по­ёт­ся толь­ко в Ве­ли­ком По­сту), в дру­гое вре­мя го­да — из вось­ми пес­ней (вто­рая, «скорб­ная», песнь, опус­ка­ет­ся). Неко­то­рые ка­но­ны со­сто­ят из мень­ше­го ко­ли­че­ства пес­ней. Каж­дая песнь в свою оче­редь де­лит­ся на ирмос (зачин, букв. «связ­ка»), несколь­ко тро­па­рей и ка­та­ва­сию. Ир­мо­сы «увя­зы­ва­ют» те­му пес­ни (опре­де­ля­е­мую об­щей те­мой ка­но­на как со­став­ным эле­мен­том кон­крет­но­го бо­го­слу­же­ния) с те­ма­ми биб­лей­ских пе­сен (ча­сто эта связь услов­на и труд­но­уло­ви­ма). «Пол­ное чи­но­по­сле­до­ва­ние ка­но­на вклю­ча­ет и дру­гие ком­по­нен­ты. По­э­ти­ка ка­но­на от­ме­че­на тор­же­ствен­ной ста­тич­но­стью, мед­ли­тель­ной ви­ти­е­ва­то­стью. » [1] .

Ан­дрей Крит­ский (ок. 660 — ок. 740 г.) ви­зан­тий­ский цер­ков­ный ри­тор и гим­но­граф, ав­тор «Ве­ли­ко­го ка­но­на» и мно­гих дру­гих про­из­ве­де­ний, во­шед­ших в на­ше бо­го­слу­же­ние (па­мять 4/17 июля). Ро­дил­ся и по­лу­чил на­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние в Да­мас­ке; в 15-лет­нем воз­расте по­сту­пил в Свя­то­гроб­ское брат­ство при хра­ме Вос­кре­се­ния в Иеру­са­ли­ме, где был по­стри­жен в мо­на­ше­ство, по­свя­щен во чте­ца, а за­тем на­зна­чен но­та­ри­ем и эко­но­мом (от­сю­да его дру­гое про­зва­ние — Ан­дрей Иеру­са­лим­ский). Осе­нью 685 го­да он от­пра­вил­ся в Кон­стан­ти­но­поль и там остал­ся; был по­свя­щен во диа­ко­на хра­ма Свя­той Со­фии и про­слу­жил там свы­ше 20 лет. При Кон­стан­ти­но­поль­ском пат­ри­ар­хе Ки­ре (706–712) Ан­дрей был хи­ро­то­ни­сан во епи­ско­па и по­лу­чил на­зна­че­ние на ка­фед­ру г. Гор­ти­на (ост­ров Крит) с ти­ту­лом ар­хи­епи­ско­па Крит­ско­го. По сви­де­тель­ству ис­то­ри­ка Фе­о­фа­на Ис­по­вед­ни­ка († 817), свт. Ан­дрей участ­во­вал в ере­ти­че­ском со­бо­ре 712 го­да, со­зван­ном имп. Филип­пи­ком для воз­об­нов­ле­ния мо­но­фе­лит­ства [2] , и вме­сте со свт. Гер­ма­ном, бу­ду­щим Кон­стан­ти­но­поль­ским пат­ри­ар­хом, был в чис­ле под­пи­сав­ших ана­фе­му VI Все­лен­ско­му Со­бо­ру. Ве­ро­ят­но, они под­да­лись дик­та­ту вла­сти. Впо­след­ствии свт. Ан­дрей рас­ка­и­вал­ся, что под­пи­сал ере­ти­че­ские опре­де­ле­ния, и имен­но с этим со­бы­ти­ем жи­тий­ная тра­ди­ция свя­зы­ва­ет со­став­ле­ние им зна­ме­ни­то­го По­ка­ян­но­го Ка­но­на. Это толь­ко од­на из при­чин, на де­ле всё бы­ло го­раз­до слож­нее и дра­ма­тич­нее.

Ве­ка, на ко­то­рые при­шлась жизнь Свя­ти­те­ля, озна­ме­но­ва­ли со­бой окон­ча­тель­ный и необ­ра­ти­мый крах идеи хри­сти­ан­ской го­судар­ствен­но­сти. Ещё рань­ше, в кон­це V ве­ка, вар­ва­ры уни­что­жи­ли за­пад­ную по­ло­ви­ну неко­гда еди­ной хри­сти­ан­ской Им­пе­рии. Энер­гич­ные по­пыт­ки имп. Юс­ти­ни­а­на Ве­ли­ко­го (527–565) вос­ста­но­вить бы­лой Рим не увен­ча­лись успе­хом. За­пад так и остал­ся «вар­вар­ским». Те­перь при­шел че­рёд остав­шей­ся в оди­но­че­стве Во­сточ­ной Рим­ской (Ви­зан­тий­ской) им­пе­рии. В 614 го­ду Па­ле­сти­ну за­хва­ти­ли пер­сы, учи­нив­шие там жут­кий раз­гром и пле­нив­шие в Иеру­са­ли­ме Крест Гос­по­день. Им­пе­ра­то­ру Ирак­лию уда­лось с ни­ми спра­вить­ся в 626 го­ду (с его обе­том свя­за­на тра­ди­ция не вку­шать мя­со в пред­ше­ству­ю­щую Ве­ли­ко­му по­сту неде­лю); но уже через два де­ся­ти­ле­тия на­ча­лась ре­ши­тель­ная экс­пан­сия Ис­ла­ма: ара­бы за­хва­ти­ли Па­ле­сти­ну, Се­вер­ную Аф­ри­ку, Ис­па­нию и бы­ли оста­нов­ле­ны лишь во Фран­ции. Вспы­хи­ва­ли всё но­вые ере­си, от­тор­гав­шие от Церк­ви во­сточ­ные ре­ги­о­ны (еще в V сто­ле­тии про­изо­шел пер­вый ве­ли­кий цер­ков­ный рас­кол — мо­но­фи­зит­ский), а в кон­це жиз­ни свя­то­го Ан­дрея гро­мить мо­на­сты­ри и хра­мы в Ви­зан­тии ста­ли са­ми же «хри­сти­ан­ней­шие» им­пе­ра­то­ры-ико­но­бор­цы. (Про­мыс­ли­тель­ная иро­ния судь­бы в том, что с вы­да­ю­щим­ся за­щит­ни­ком ико­но­по­чи­та­ния свя­тым Иоан­ном Да­мас­ки­ным его «еди­но­вер­цам» не уда­лось рас­пра­вить­ся толь­ко по­то­му, что он жил не Ви­зан­тии, а в му­суль­ман­ской стране и да­же со­сто­ял на служ­бе у Да­мас­ско­го ха­ли­фа.) Об­ще­ство в це­лом не мог­ло жить по еван­гель­ским иде­а­лам, и меч­та о ве­ли­кой хри­сти­ан­ской им­пе­рии ру­ши­лась. В этих гроз­ных со­бы­ти­ях мно­гие лю­ди ви­де­ли при­зна­ки небес­но­го гне­ва. Охва­тив­шее их по­ка­ян­ное чув­ство и вы­ра­зил в сво­ем по­э­ти­че­ском тво­ре­нии свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский.

Ве­ли­кий ка­нон — это свод «мо­ра­лей» к яр­ким эпи­зо­дам биб­лей­ско­го по­вест­во­ва­ния. Кон­крет­ные со­бы­тия биб­лей­ской ис­то­рии пре­вра­ща­ют­ся в ино­ска­за­ния, сво­дят­ся к про­стей­шим смыс­ло­вым схе­мам. На­при­мер, Ева — это не про­сто биб­лей­ский пер­со­наж, это — жен­ствен­но-лу­ка­вое на­ча­ло внут­ри са­мой ду­ши каж­до­го че­ло­ве­ка:

«Вме­сто Евы чув­ствен­ной / Вос­ста­ла во мне Ева мыс­лен­ная — / Плотской страстный по­мы­сел, / Пред­став­ля­ю­щий при­ят­ное, / Но при вку­ше­нии все­гда на­по­я­ю­щий го­ре­чью».

«С че­го нач­ну опла­ки­вать де­я­ния мо­ей зло­счаст­ной жиз­ни? Ка­кое по­ло­жу на­ча­ло, Христе, мо­е­му се­то­ва­нию? Но Ты, ми­ло­серд­ный, по­дай мне пре­гре­ше­ний остав­ле­ние». Так на­чи­на­ет свя­ти­тель Ан­дрей свой по­ка­ян­ный плач и об­ра­ща­ет­ся к пер­во­му гре­ху че­ло­ве­ка, ли­шив­ше­му всё че­ло­ве­че­ство со­здан­ных для него Са­мим Бо­гом «укра­ше­ний» — то есть непо­сред­ствен­но­го бо­го­об­ще­ния и бес­смер­тия. «Грех ли­шил ме­ня бо­го­ткан­ной одеж­ды и, как ли­стья­ми смо­ков­ни­цы, об­лёк ме­ня оде­я­ни­ем сты­да в об­ли­че­ние страст­ных мо­их стрем­ле­ний».

Длин­ной че­ре­дой пе­ред мо­ля­щи­ми­ся про­хо­дят об­ра­зы из Свя­щен­ной ис­то­рии Вет­хо­го и Но­во­го За­ве­та — пра­от­цы, пат­ри­ар­хи, судьи, ца­ри, про­ро­ки, апо­сто­лы, из­ра­иль­тяне и их со­се­ди — пер­со­на­жи бо­го­лю­би­вые и зло­че­сти­вые, и каж­дый из них ста­но­вит­ся при­ме­ром или к под­ра­жа­нию, или, на­про­тив, — к от­вра­ще­нию и «пе­ре­мене» (та­ков смысл сло­ва «по­ка­я­ние»!) сво­их мыс­лей и дел. От­сю­да и опре­де­ле­ние «По­ка­ян­ный ка­нон». Кро­ме то­го, обыч­ные ка­но­ны со­дер­жат не бо­лее 30 тро­па­рей, здесь же их око­ло 250, по­то­му он на­зван ещё и «Ве­ли­ким». Хо­тя, ра­зу­ме­ет­ся, он «ве­лик не толь­ко по чис­лу сти­хов, но и по внут­рен­не­му до­сто­ин­ству, по вы­со­те мыс­лей, по глу­бине чувств и по си­ле вы­ра­же­ний» [3] .

Из кни­ги: От Рож­де­ства до Сре­те­ния: празд­ни­ки Рож­де­ствен­ско­го цик­ла / Юрий Ру­бан; Храм ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Всех скор­бя­щих Ра­дость» на Шпа­лер­ной ули­це; Куль­тур­но-про­све­ти­тель­ский центр «Ле­стви­ца»; на­учн. ред. проф. ар­хи­манд­рит Иан­ну­а­рий (Ив­ли­ев),— Санкт-Пе­тер­бург: Ко­ло, 2015. — 127 с.

При­ме­ча­ния

[1] Аве­рин­цев С. По­э­ти­ка ран­не­ви­зан­тий­ской ли­те­ра­ту­ры. М., 1977. С. 318.

[2] Мо­но­фелитство (от греч. монос — «один» и тхэле­ма, в позд­нем про­из­но­ше­нии фели­ма — «во­ля»), букв. «еди­но­во­лие» — ере­ти­че­ское на­прав­ле­ние хри­сти­ан­ско­го (во­сточ­но­го) бо­го­сло­вия VII ве­ка, утвер­ждав­шее, что во Хри­сте дей­ству­ет толь­ко од­на, бо­же­ствен­ная, во­ля. При­зна­вать в Нём две во­ли (бо­же­ствен­ную и че­ло­ве­че­скую) — зна­чит при­зна­вать в Нём во­лю доб­рую и во­лю злую, счи­та­ли мо­но­фе­ли­ты. Это уче­ние о еди­ной во­ле (энер­гии) бы­ло, со­глас­но разъ­яс­не­нию св. Мак­си­ма Ис­по­вед­ни­ка († 662) и патр. Со­фро­ния Иеру­са­лим­ско­го († 638 г.), «за­мас­ки­ро­ван­ным мо­но­фи­зит­ством», от­ри­ца­ю­щим рав­но­чест­ное еди­не­ние во Хри­сте бо­же­ствен­ной и че­ло­ве­че­ской при­ро­ды. Мо­но­фе­ли­ты бы­ли осуж­де­ны на VI Все­лен­ском со­бо­ре (680–681 гг.).

[3] Фила­рет (Гу­милев­ский), ар­хи­еп. Ис­то­ри­че­ский об­зор пес­но­пев­цев и пес­но­пе­ния Гре­че­ской Церк­ви. Св.-Тр. Серг. Лав­ра, 1995. С. 197.

О Великом каноне святителя Андрея Критского

О нем известно сравнительно немного. Родился он около 660 года. Происходил из Палестины. В молодости отрекся от мира и ушел в лавру святого Саввы. Затем оказался в Константинополе, где исполнял должность орфанотрофа, то есть надзирателя за сиротскими домами. На этой должности он прославился своей деятельной благотворительностью и милосердием. Около 712 года он стал епископом Крита. Житие сообщает, что именно благодаря его молитве остров Крит был спасен от арабского нашествия. Отошел святитель ко Господу около 740 года. Память святителя Андрея Критского совершается 4 июля.

Его перу принадлежит ряд проповедей на Господские и Богородичные праздники и на другие случаи. Для своего времени он явился выдающимся и красноречивым проповедником. Но наибольшую известность он стяжал как гимнограф – творец стихир и канонов. Вопреки мнению М. Скабаллановича, не он первый стал писать полные каноны, (есть более ранние каноны VI–VII веков, дошедшие до нас в переводе на грузинский язык в сборнике «Иадгари»), однако он является первым известным автором полных канонов, дошедших до нас на греческом языке.

Он начал свою гимнографическую деятельность с трипеснцев, которые он составил на все дни Страстной седмицы, кроме субботы; раньше они пелись на утрени от понедельника до пятницы, потом к ним присоединились трипеснцы, составленные святителем Космой Маиумским, а потом произведения Космы вытеснили трипеснцы святителя Андрея на повечерие. Святитель Андрей написал полные каноны, до сих пор используемые в богослужении: Великий, на Лазареву субботу, неделю жен-мироносиц, преполовение Пятидесятницы, Рождество Богородицы. Им созданы также ныне не употребляемые каноны на неделю ваий, на Пасху, Богоявление, Сретение, Воздвижение, мученику Трофиму (23 июля), мученикам Маккавеям (1 августа). Особенность всех упомянутых канонов – наличие второй песни канона, основанной на скорбной и грозной песни Моисея из Второзакония (гл. 32), большое количество тропарей, а в конце Троичен (тропарь, посвященный Святой Троице) и Богородичен (тропарь Пресвятой Богородице).

Для святителя Андрея характерен особый стилистический почерк, особая система образов, нередко уходящих в раннехристианскую палестинскую архаику, например образ ребр Христовых как чаши (Великий канон, песнь 4); его стиль, сжатый, строгий и учительный, его простой язык узнаются сразу.

Святитель Андрей Критский наиболее известен своим Великим, или Покаянным, каноном. Существует мнение, что первоначально это был лишь ряд тропарей без ирмосов и без Богородичнов и лишь позднее Иосиф Песнописец оформил его. Современные знания о палестинской гимнографии показывают, что эта точка зрения неверна. Великий канон изначально целостное произведение, поздними являются только тропари, посвященные самому Андрею Критскому и Марии Египетской (хотя, судя по житию, написанному святителем Софронием Иерусалимским, ее память могла праздноваться достаточно рано), все остальное принадлежит святому Андрею. Самая ранняя рукопись, в которой засвидетельствован Великий канон (с несколько иным порядком тропарей и более кратким их составом), – исследованная нами Студийская Триодь середины – второй половины IX века, Р.A.И.К. 109, хранящаяся в Библиотеке Академии Наук в Санкт-Петербурге. В этой рукописи канон присутствует на своем первоначальном месте в богослужении Великого поста – на утрени четверга 5-й седмицы Великого поста (так называемее Стояние Марии Египетской). Лишь позднее он появляется еще и на повечерии первых четырех дней 1-й седмицы.

Канон представляет собой пронзающий душу сердечный плач праведника о грехах. Самое начало: «Откуду начну плакати окаянного моего жития деяний? кое ли положу начало… нынешнему рыданию» (песнь 1), – настраивает душу на скорбь и покаяние, к «уязвлению сердца».

Творец канона оплакивает не только себя, но и все согрешившее человечество. Он припоминает все прегрешения, все грехопадения – от Адама до Нового Завета; ветхозаветные примеры в каноне составляют его большую часть – восемь песен. Святитель Андрей не просто вспоминает о грехе праотцев, он их переживает как будто собственные: «Первозданнаго Адама преступлением поревновав, познах себе обнаженна от Бога…» (песнь 1).

Преступления праотцев становятся прообразами страстей, мучающих человека: «Вместо Евы чувственныя мысленная ми бысть Ева, во плоти страстный помысл» (песнь 1). Или другой пример: «Кому уподобилася еси, многогрешная душе? токмо первому Каину и Ламеху оному, каменовавшая тело злодействы и убившая ум безсловесными стремленьми» (песнь 2: «Видите, видите»). Здесь святой Андрей следует святому Максиму Исповеднику, для которого Каин – «приобретение, закон плоти», восстающий на Авеля, то есть на ум, сообразно символическому толкованию, и убивающий его. Вот что пишет преподобный Максим в «Амбигвах» (вопрос 49): «И если бы блаженный Авель соблюл это и не вышел вместе с Каином на поле, то есть не вышел до достижения бесстрастия на равнину естественного созерцания, то Каин, сущий и именуемый законом плоти, не восстал бы и не убил бы его».

Если святитель Андрей вспоминает в каноне примеры ветхозаветной и новозаветной праведности, то, прежде всего, для того, чтобы укорить свою душу за леность и за греховность и призвать ее к подражанию, например: «Иосифа праведнаго и целомудреннаго ума подражай, окаянная и неискусная душе, и не оскверняйся безсловесными стремленьми, присно беззаконнующи» (песнь 5).

Канон представляет собой широкую историческую панораму, в которой начертается история человеческого греха и человеческой праведности, отвержения Бога и Его принятия. Содержание канона глубоко христоцентрично, в каждой песни встречаются проникновенные обращения ко Христу, например: «Да будет ми купель кровь из ребр Твоих, купно и питие, источившее воду оставления, да обоюду очищаюся, помазуяся и пия, яко помазание и питие, Слове, животочная Твоя словеса» (песнь 4). Единственный путь очищения для святителя Андрея – во Христе, через трезвение, подвиг, через деяние – к видению Божества.

Великий канон святителя Андрея, безусловно, основывается на мощном святоотеческом фундаменте, в нем прочитываются цитаты из святителя Мелитона Сардского, святого Ефрема Сирина, святителей Григория Богослова и Григория Нисского, святого Максима Исповедника. И заслуга святителя Андрея Критского в том, что он смог синтезировать их опыт и запечатлеть его в каноне.

Иногда в околоцерковных кругах можно услышать мнение, что якобы святитель Андрей Критский пережил сам все те грехопадения, о которых он пишет в каноне, иначе он не смог бы о них повествовать с такой силой и убедительностью. Мало что может быть смешней и кощунственней такого суждения! Святой потому и святой, что чувствует себя величайшим грешником, не будучи таковым на деле; посещения Божественной благодати делают самые малые пятна на его совести ужасными и отвратительными для него, и самые малые свои проступки он оплакивает как великие грехопадения. А приведенное выше околоцерковное мнение – это своеобразное отражение пошленькой житейской псевдо-мудрости: «Надо все испытать самому, чтобы понять». Отнюдь не обязательно…

То, что нам дано в Покаянном каноне святителя Андрея Критского, является библейским, церковным, подлинно вселенским опытом покаяния, уязвления сердца, мучительного совлечения с себя ветхого, мертвого человека и облечения в нового Адама, во Христа Иисуса, Господа нашего, Которому слава во веки.

О каноне Андрея Критского

Слово «Канон» за многовековую историю своего существования приобрело огромное число смыслов. В Древней Греции оно обозначало тростниковую палочку, которую строители использовали в качестве примитивной линейки. Затем так стали называть уже саму линейку. Еще спустя некоторое время этот термин превратился в синоним понятий «эталон» и «образец», то есть – быть каноничным означает – быть правильным и соответствовать неким четко установленным нормам. Более того, в христианской традиции правила, регулирующие большинство аспектов церковной жизни, так и называются – канонами.

Но есть еще один смысл, который содержится в этом слове. Термин «канон» обозначает жанр богослужебных текстов, широко распространенный в литургической практике православных Церквей. Обычно мы сталкиваемся с канонами либо при подготовке к Причастию, либо на отпевании, либо в храме, когда бываем на вечерних богослужениях. А еще это понятие неразрывно связано с Великим постом, во время которого два раза совершается чтение Большого Покаянного Канона преподобного Андрея Критского.

Итак, что такое канон вообще? Как он появился? Кто был автором самой идеи его написания? И о чем хотел сказать святой Андрей в своем гениальном творении? Попробуем разобраться.

Если сравнить любой известный нам канон с остальным литургическим наследием Церкви, окажется, что многие богослужебные тексты будут иметь куда более солидный возраст. Например – псалмы. Большинство из них появились во времена царя Давида, а это – X век до Р.Х. Не менее древние – так называемые библейские песни, которые представляют собою гимны, возносимые Богу пророками Ветхого Завета. Самым старым памятникам этой группы – более трех тысяч лет. И даже Евхаристия в своей центральной части восходит к пасхальным иудейским текстам, сложившимся еще до вавилонского плена – то есть за шесть столетий до прихода Христа.

На фоне столь почтенных долгожителей каноны выглядят совсем юными, но в ходе развития церковного богослужения именно им суждено было занять центральное место во многих литургических чинах. К примеру, канон является смысловым ядром современных утрени, повечерия и полуночницы, не говоря уже о молебнах и келейных молитвенных правилах. И все это – благодаря трудам святого Андрея, который в VII столетии смог создать структуру, наиболее полно отвечающую сакральным потребностям верующего.

Дело в том, что христианство имеет, если можно так выразиться, два уровня религиозной жизни – ветхозаветный и новозаветный. Первый включает в себя богатейшие традиции израильского народа, которые были благоговейно приняты первыми христианами и переосмыслены в духе Евангелия. Второй уровень – это тот благодатный опыт, который Церковь стяжала уже после пришествия Христа. Но если Израиль Ветхий имел очень яркую культуру, породившую огромное разнообразие священных текстов, то Израилю Новому нужно было некоторое время искать уникальные формы выражения своего духовно-мистического опыта. И они были найдены.

Одной из них стали тропари. Первые упоминания о них относятся ко II веку. Это небольшие песнопения, которые во время богослужения чередовались с молитвами и текстами из Священного Писания, передавая суть празднуемого в этот день новозаветного события или церковной даты. Самые древние из дошедших до нас тропарей – «Свете Тихий», «Под Твою милость», «Христос воскрес из мертвых». Они благополучно пережили все исторические эпохи и стали одним из основных элементов наших служб. Седален, ипакои, светилен, кондак, стихира, катавасия – все это не что иное, как тропари, приобретшие тот или иной смысловой окрас и функцию.

И вот, имея в своем распоряжении такую форму молитвенного текста, как тропарь, Андрей Критский совершил небольшую литургическую революцию. До него уже предпринимались попытки создать особый жанр духовных поэм, исполняемых в храмах во время молитвословий. Но эта традиция не прижилась, и ветхозаветные тексты (псалмы, гимны) надолго оставили за собой лидирующие позиции. Святитель пошел иным путем: он не стал изобретать нечто необычное, а использовал всем знакомый тропарь, придав ему при этом новое звучание. Этого удалось добиться очень просто – тропари с подачи Андрея Критского постепенно стали автономными элементами, не связанными напрямую с ветхозаветными песнопениями. Вернее, связь осталась, только теперь она была больше смысловой, чем технической.

В итоге родился канон – цикл тропарей, объединенных общей тематикой. Поскольку первое время традиция исполнения ветхозаветных песен оставалась в силе, каноны присоединялись к ним. Песен всего десять. Одна из них – «Величит душа Моя Господа» – имеет самостоятельный припев, поэтому общее число гимнов, к которым присовокуплялись тропари канона, равно девяти. Прошли века, большинство гимнов исполняться перестали, а вот тропари – остались. В качестве отголоска этого переломного момента до нас дошла привычка разбивать каноны на «песни» – в память о тех самых песнях Священного Писания, к которым привязывался канон в древности.

Сейчас тропари могут объединяться и в две, и в три, и в четыре, и в восемь, и в девять песней. Каждая из них начинается ирмосом – небольшим куплетом-запевкой, который повторяет главную мысль всей песни. Обычно в каноне восемь частей – вторая имеет великопостный характер, и вне постового периода ее опускают. Как правило, песни довольно короткие – от двух до четырех тропарей на каждую. Но есть и каноны-гиганты, которые в каждом из своих девяти блоков содержат десять, пятнадцать, а иногда и более двадцати тропарей.

Самый большой – конечно, Канон святого Андрея. Он – полный, в нем присутствуют все девять песней, а в каждой из них – до тридцати тропарей. Это поистине монументальный шедевр, и его разбор займет не одну страницу. Поэтому остановимся лишь на некоторых наиболее важных моментах.

Первое, что бросается в глаза – это обращенность Канона не только к Богу, но и к самому молящемуся. Читая покаянные тропари, человек словно беседует сам с собою, со своей душой и совестью, анализируя прожитую жизнь и сокрушаясь о тех ошибках, которые были им совершены. Критский цикл – не просто вопль. Это еще и попытка отрезвить свой ум и настроить его на покаянный лад.

Для этого святой Андрей использует довольно распространенный прием. Он приводит примеры из Священного Писания – примеры и великих грехопадений, и великих духовных подвигов. Примеры того, до каких глубин человек может пасть, и до каких высот вознестись. Примеры того, как грех может поработить душу, и как душа может одержать победу над грехом.

Особое внимание заслуживает и то, что автор Канона использует большое количество символов, которые, с одной стороны, очень поэтичны, а с другой – весьма точно передают суть поднимаемых проблем. Например, в тексте часто встречается слово «бессловесный». У современного читателя оно больше ассоциируется с неумением или даже невозможностью говорить, однако в древности бессловесным называли того, кто непричастен Христу. Бог Слово, Логос – таково одно из имен Сына Божия. Всякая вещь на земле, освященная Его благодатью, становится «словесной», причастной Слову, исполненной подлинного смысла. Наоборот же, если кто-то или что-то лишается связи с Господом, то превращается в «бессловесную» тварь, которая по мере удаления от своего Создателя теряет первозданную красоту и форму.

Кстати, такие привычные выражения, как «красота», «слава», «украшение», «доброта» – все они тоже наполняются святым Андреем очень глубоким содержанием. Это не просто некие эстетические понятия, а целая нравственная система, которая полностью соответствует богословскому наследию Православия. И человеку, который читает Канон, совсем необязательно иметь за спиной семинарию, чтобы понять те простые вещи, которые хочет донести до сердца критский пастырь…

Преподобный Андрей строит очень простую и ясную схему: Человек изначально создан Богом для радости и соучастия в Своем Божественном бытии. Он облек Адама и Еву в духовные благодатные одежды, одарил их различными талантами, поставил перед ними высокую цель богоподобия. Но человек, обманутый дьяволом, добровольно избирает другой путь – путь ухода от Бога и создания такого мира, в рамках которого Творцу попросту нет места. Потом, по прошествии некоторого времени, люди начинают понимать, к чему привело их своеволие, но что-либо изменить они уже не в силах, поскольку утратили те благодатные способности, которыми были наделены до падения. И теперь, находясь в падшем состоянии, человек взывает к своему Создателю: «Облекся я одеянием стыда, как листьями смоковницы, во обличение самовольных страстей моих».

Весь Великий Канон пропитан слезами покаяния – подлинного, немаскарадного, живого. Примечательно, что сам процесс духовного преобразования человека Андрей Критский мыслит в категориях, очень далеких от понятий «вины», «воздаяния» или «наказания». Плач души, гениально сформулированный автором Канона, содержит в большей мере не слово «прости», а слова «исцели», «очисти», «исправь», потому что восточная традиция всегда понимала одну страшную истину: Сколько бы ни исходило из уст Божьих формальное прощение, но без ликвидации греховной поврежденности человеческой природы, без устранения той самой «наготы» и «безобразия», о которых и говорит преподобный Андрей, невозможно настоящее спасение человека. Наоборот, спасение достигается не простым исполнением заповедей и механическим творением добрых дел, а возвращением к Богу и облечением в те самые благодатные одежды, которые однажды были утрачены нашими прародителями.

Великий Канон читается два раза в посту – в первую и пятую седмицу. Первый раз он словно напоминает нам о том, чем же на самом деле является покаяние в понимании святых отцов, а во второй раз – ближе к Страстной – верующим дается возможность сравнить: к чему они шли, и к чему смогли прийти за несколько недель молитвенного подвига. Стало ли их покаяние действительно такой переменой жизни, которая влечет за собою изменение и образа мышления, и поведения, и мироощущения. Покаяние, по мысли создателя Канона, не статическое самосозерцание и самобичевание, а активное делание, путешествие, в котором возможно только одно направление – вперед и вверх.

К сожалению, в условиях современного ритма, особенно в крупных городах, работающий человек не всегда имеет возможность посетить удивительные службы с пением Канона Андрея Критского. Но интернет имеется у многих, и найти этот удивительный текст не составляет особой трудности. Причем, не только в богослужебной редакции, но и в переводе на обычные литературные языки. Вдумчиво прочесть Канон важно для каждого, кто так или иначе связывает себя с христианской традицией в целом и с Православием в частности. Он поистине говорит удивительные вещи.

Самая главная из них – это утверждение, что Бог всегда находится рядом, и что расстояние между Ним и человеком измеряется не земными понятиями «долга», «греховности» или «достоинства», а простой любовью, верой и надеждой на великое милосердие Создателя. На то самое милосердие, которое и падших возводит, и больных исцеляет, и грешников очищает, возвращая им первозданную красоту и величие.

Православная Жизнь

Main menu

Вы здесь

Зачем присутствовать на каноне Андрея Критского и делать земные поклоны?

Человек выделяет время для занятия спортом или посещения курсов, но если речь заходит о богослужении, находится тысяча аргументов, почему не идти в храм. Епископ Сильвестр (Стойчев) о великопостных богослужениях.

– Владыко Сильвестр, как православному христианину нужно держать Великий пост и о каких особых богослужениях в этот период нам важно знать?

– В соблюдении Великого поста важно, если так можно выразиться, правильно расставлять акценты. Нередко в пост, как ни странно это прозвучит, предаются крайностям. Кто-то постится очень-очень строго, до изнеможения и истощения, другие, наоборот, почти с первых дней начинают искать возможности «послабления». Причем с послаблениями бывают даже комичные ситуации. Еще будучи студентом, я стал свидетелем разговора: прихожанка просила послабления в пост у духовника, мотивируя многими болезнями, одолевающими ее. Он, понимая немощь, благословил, а потом спрашивает: «А что же Вы хотите кушать в пост?» Прихожанка отвечает: «Молоко, творог, кефир, яйца, ну и рыбку, конечно». Тогда священник возмущенно ей ответил, что это не послабление поста, а практически отмена его. Так что постясь, не следует бросаться в крайности.

Кроме того, пост вообще, а Великий в особенности, должен быть связан с покаянием, то есть с очищением себя от страстей. Поэтому необходимо в эти дни особо прилагать усилия к искоренению своих дурных наклонностей. Важной частью правильного соблюдения поста являются дела милосердия. И, конечно же, святая Четыредесятница, время сугубой молитвы. Уже первая седмица поста задает молитвенный настрой. Например, первые 4 дня читается Великий канон святого Андрея Критского.

– А каков смысл канона прп. Андрея Критского?

– Смысл этого канона – призыв к покаянию, к изменению образа жизни, согласно учению Христа. Канон большой – в нем около 250 тропарей. Содержание многих из них отсылает нас к Священному Писанию. В каноне огромное количество ссылок, аллюзий на Священную историю. На примере библейских повествований показывается, что Бог прощает людей, даже несмотря на катастрофические падения, и напоминает, что покаяние – это изменение способа жизни, радикальная перемена жизни.

В одном из тропарей канона есть такое выражение «Самоистукан бых страстьми» (по-русски: «Истуканом я сделал сам себя, исказив душу свою страстями»). Смысл этих слов очень глубокий: человек, удовлетворяя свои страсти, становится идолом для самого себя. Мы служим себе, мы восхваляем себе, мы все делаем ради себя, рассматриваем себя как источник своих сил, успеха, верим только в себя и надеемся только на себя. Вот к чему приводит угождение страстям. В каноне же говорится, что для нас первостепенным является не быть самоистуканами, не существовать ради угождения себе, но жить по заповедям Божьим. Канон Андрея Критского – напоминание о том, что именно Бог спасает, прощает, милует и дает возможность возродиться духовно.

– Обязательно ли присутствовать православным во время чтения этого канона? Есть какие-то канонические правила?

– В канонической традиции Православной Церкви говорится о необходимости присутствия на Литургии. В отношении канона Андрея Критского таких предписаний нет. Но следует понимать, что ведь важен не принцип обязательности (как говорится, «невольник – не богомольник», никто никого силком вести не будет), а желание и решение быть во время богослужения в Церкви. Безусловно, есть целый ряд факторов, которые могут повлиять: работа, командировки, болезни, здоровье ближних, неотложные дела и т. п. Вот как раз желание быть причастным к богослужебной жизни Церкви проверяется в подобной ситуации, когда, с одной стороны, есть все эти неотложные и весомые причины, с другой, желание хотя бы первую седмицу присутствовать на всех богослужениях.

Можно привести такое сравнение: человек выделяет время для занятия спортом или посещения курсов, но если речь заходит о богослужении, находится тысяча аргументов, почему не идти в храм: ноги болят, спина болит, хромой, слепой, далеко ехать, ничего не понятно и т. д. Это отговорки. Люди, устав от работы, находят время ходить в конце рабочего дня, скажем, на курсы иностранных языков. Где тоже не все понятно, но тем не менее готовы тратить время и силы, чтобы понять язык, но почему-то в ситуации, когда не понятно, что в храме читают, не тратят время и силы на то, чтобы понять, а принимают радикальное решение – вообще не буду ходить. Такое поведение нелогичное. Если человек заинтересован в понимании читаемого на богослужении, то он найдет возможность разобраться и понять. В общем, как говорится, «кто хочет, ищет возможности, а кто не хочет, ищет причины».

В жизни действительно много забот, люди вросли в суету мирских дел, и Великий пост как раз тот период, когда хотя бы малую часть своего времени нужно выделить и посвятить Богу. По этому поводу есть интересная мысль у Григория Двоеслова, который рассматривает Великий пост как десятину от года, которую нужно отдать Богу. Действительно, если не учитывать воскресные дни, когда послабляется пост, и Страстную седмицу (которая в уставе рассматривается отдельно от святой Четыредесятницы), то получается 36 дней, т. е. практически десятина года.

– Великий канон – это еще одна из немногих возможностей коленопреклоненной молитвы. Не так много служб, где всем храмом совершаются земные поклоны. Расскажите об этой особенности.

– Коленопреклонение в Православной Церкви связано с сугубым сокрушением сердца, с покаянием. Например, делать земные поклоны в дни радости неправильно, не предписано Уставом. Например, в пасхальные дни поклоны отменяются.

Но во время Великого поста, в период усиленного подвига, напоминания о покаянии, нужно действовать сообразно состоянию. Безусловно, что коленопреклонение вводит нас в атмосферу покаяния. Поэтому по возможности нужно делать земные поклоны: во время молитвы прп. Ефрема Сирина, после каждого тропаря Великого канона прп. Андрея Критского. В свое время это была повсеместная практика, потом в силу разных обстоятельств не во всех храмах она присутствовала.

Тем не менее сейчас, в первую седмицу Великого поста, прихожане Киево-Печерской Лавры и многих приходских храмов, от мала до велика, делают земные поклоны на каждый тропарь Великого канона свт. Андрея.

Беседовала Наталья Горошкова